Преставление (1833), второе обретение мощей (1991) прп.Серафима, Саровского чудотворца .

Преподобный Серафим Саровский, в миру Прохор, родился 19 июля 1759 года в городе Курске в благочестивой купеческой семье. Вся его жизнь отмечена знамениями милости Божией. Когда в детстве мать взяла его с собой на строительство храма и он упал с колокольни, Господь сохранил его невредимым. Во время болезни отрока Божия Матерь в сонном видении обещала матери исцелить его. Вскоре вблизи их дома с крестным ходом несли Курскую Коренную икону «Знамения» Пресвятой Богородицы, мать вынесла больного, он приложился к иконе и после этого быстро поправился (кондак 3). В семнадцать лет юноша уже твердо решил оставить мир, и мать благословила его на монашеский подвиг своим медным крестом, с ко-торым преподобный не расставался до конца жизни (кондак 2). Старец Киево-Печерской Лавры Досифей (преподобная Досифея) благословил Прохора идти спасаться в Саровскую Успенскую пустынь, на границе Нижегородской и Тамбовской губерний, известную строгим исполнением иноческих уставов и подвижнической жизнью насельников (икос 3). После двух лет монастырских трудов и подвигов послушания Прохор тяжело заболел и долгое время отказывался от помощи врачей. Через три года ему явилась Божия Матерь с апостолами Петром и Иоанном и исцелила его (кондак 5). 18 августа 1786 года послушник принял иноческий постриг с именем Серафим («Пламенный») и в декабре 1787 года был посвящен в сан иеродиакона. Уже в то время молодой подвижник удостоился при богослужениях лицезреть святых Ангелов и Самого Господа нашего Иисуса Христа, грядущего по воздуху в окружении Небесных Сил (икос 6). В 1793 году святой Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и положил начало подвигу пустынножительства и уединенной молитвы в лесной келлии, на берегу реки Саровки (кондак 6). Диавол усугубил брань против подвижника, и преподобный возложил на себя подвиг столпничества. Тысячу дней и ночей он с воздетыми руками молился на камне: «Боже, милостив буди мне, грешному» (кондак 8). Бессильный духовно низложить подвижника, диавол наслал на преподобного разбойников, нанесших ему смертельные раны, но явилась Матерь Божия и в третий раз исцелила его (икос 5). По выздоровлении преподобный Серафим три года подвизался подвигом безмолвия, а в 1810 году, после 15-летнего пребывания в пустыни, отворился в монастырской келлии. За любовь к Богу, смирение и подвиги преподобный Серафим сподобился духовных даров прозорливости и чудотворения. 25 ноября 1825 года Матерь Божия со святителями Климентом Римским и Петром Александ-рийским явилась подвижнику и разрешила окончить затвор. Пре-подобный старец стал принимать приходящих к нему за благословением, советом и духовным утешением, с любовью называя всех: «Радость моя, сокровище мое» (кондак и икос 9). Слово назидания, как всю свою жизнь, преподобный Серафим неизменно основывал на слове Божием, творениях святых отцов и примерах из их жизни, при этом особенно чтил святых поборников и ревнителей Православия. Любил рассказывать о русских святых. Всех обращающихся к нему преподобный убеждал стоять за непоколеби-мость веры, объяснял, в чем состоит чистота Православия. Многих раскольников он убедил оставить заблуждения и присоединиться к Церкви. Учительное слово преподобный обильно подкреплял проро-чествами, исцелениями и чудотворениями. Многие воины, получившие благословение от преподобного Серафима, засвидетельствовали, что по его молитвам остались невредимы на поле боя. Преподобный Серафим опекал и руководил сестер Дивеевской обители и, по указанию Матери Божией, основал для девиц отдельную Серафимо-Дивеевскую мельничную общину. Царица Небесная заранее возвестила подвижнику о его кончине, и 2 января 1833 года преподобный Серафим предал душу Господу, во время колено-преклоненной молитвы пред иконой Богоматери (кондак и икос 10). По молитвам преподобного Серафима совершались многочисленные знамения и исцеления на его могиле,а в19 июля 1903 года совершилось прославление угодника Божия.

* * *

За полгода до смерти батюшка Серафим, прощаясь со многими, говорил: «Мы не увидимся более с вами». Некоторые просили благословения приехать в Великий пост, поговеть в Сарове. На что старец отвечал: «Тогда двери мои затворятся, вы меня не увидите». 1 января 1833 года, в воскресенье, батюшка Серафим пришел в больничную церковь во имя святых Зосимы и Савватия, поставил свечи перед всеми иконами, приложился к святым иконам, причастился Святых Христовых Таин. По окончании литургии он простился со всеми молившимися, всех благословил, поцеловал со словами: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам венцы готовятся». После этого он приложился ко кресту и к образу Божией Матери; затем обошел святой престол, сделал обычное поклонение и вышел из храма северными дверями, как бы знаменуя этим, что человек одними вратами, путем рождения, входит в мир сей, а другими, то есть вратами смерти, исходит из него. В это время все заметили в нем крайнее изнеможение сил телесных; но духом старец был бодр, спокоен и весел. Батюшка Серафим часто оставлял в своей келии горящими зажженные пред образами свечи, когда удалялся в пустыньку. Брат Павел, пользуясь его расположением, иногда говорил старцу, что от зажженных свечей может произойти пожар, но батюшка Серафим всегда отвечал на это: «Пока я жив, пожара не будет; а когда я умру, кончина моя откроется пожаром». Так и случилось. В первый день 1833 года брат Павел заметил, что старец в течение этого дня раза три выходил на то место, которое было им указано для его погребения, и, оставаясь там довольно долгое время, смотрел на землю. Вечером же отец Павел слышал, как старец пел в своей келии пасхальные песни. 2 января, часу в шестом утра, брат Павел, выйдя из своей келии к ранней литургии, почувствовал в сенях близ келии батюшки Серафима запах дыма. Сотворив обычную молитву, он постучался в дверь келии, но дверь изнутри была заперта крючком, и ответа на молитву не последовало. Он вышел на крыльцо и, заметив в темноте проходивших в церковь иноков, сказал им: «Отцы и братия! Слышен сильный дымный запах. Не горит ли что около нас? Старец, верно, ушел в пустыню». Тут один из проходивших, послушник Аникита, бросился к келии батюшки Серафима и, почувствовав, что она заперта, усиленным толчком сорвал ее с внутреннего крючка. Многие христиане, по усердию, приносили к старцу разные холщовые вещи. Эти вещи вместе с книгами лежали на этот раз на скамье в беспорядке близ двери. Они-то и тлели, вероятно, от свечного нагара или от упавшей свечи, подсвечник которой тут же стоял. Огня не было, а тлели только вещи и некоторые книги. На дворе было темно, чуть брезжилось; в келии старца света не было, самого старца также не видно было и не слышно. Думали, что он отдыхает от ночных подвигов, и в этих мыслях пришедшие толпились у келии. В сенях произошло небольшое замешательство. Некоторые из братии бросились за снегом и погасили тлевшие вещи. Ранняя литургия между тем безостановочно совершалась своим порядком в больничной церкви. Пели «Достойно есть…». В это время неожиданно прибежал в церковь мальчик, один из послушников, и тихонько оповестил некоторых о происшедшем. Братия поспешила к келии отца Серафима. Брат Павел и послушник Аникита, желая удостовериться, не отдыхает ли старец, в темноте начали ощупывать небольшое пространство его келии и нашли его самого, стоящего на коленях в молитве, со сложенными крестообразно руками. Он был мертв. После обедни батюшку Серафима положили в гроб, по завещанию его, с финифтяным изображением gреподобного Сергия, полученным из Троице-Сергиевой Лавры. Могилу блаженному старцу приготовили на том самом месте, которое давно было намечено им самим, и его тело в продолжение восьми суток стояло открытым в Успенском соборе. Саровская пустынь до дня его погребения была наполнена тысячами людей, которые собрались из ближних стран и губерний. Все единодушно оплакивали потерю и молились об упокоении души его, как он при жизни своей молился о здравии и спасении всех. Архимандрит Митрофан, занимавший должность ризничего в Невской Лавре, был послушником в Саровской пустыни и находился при гробе отца Серафима. Он передал дивеевским сестрам, что лично был свидетелем чуда: когда духовник хотел положить разрешительную молитву в руку отца Серафима, рука сама разжалась. Игумен, казначей и другие видели это и долго оставались в недоумении, пораженные случившимся.

Тропáрь, глас 4

От ю́ности Христá возлюби́л еси́, блажéнне,/ и Тому́ Еди́ному рабóтати плáменне вожделéв,/ непрестáнною моли́твою и трудóм в пусты́ни подвизáлся еси́,/ умилéнным же сéрдцем любóвь Христóву стяжáв,/ избрáнник возлю́блен Бóжия Мáтери яви́лся еси́./ Сегó рáди вопиéм ти:// спасáй нас моли́твами твои́ми, Серафи́ме, преподóбне óтче наш.

Кондáк, глас 2

Ми́ра красоту́ и я́же в нем тлéнная остáвив, преподóбне,/ в Сарóвскую оби́тель всели́лся еси́,/ и тáмо áнгельски пожи́в, мнóгим путь был еси́ ко спасéнию./ Сегó рáди и Христóс тебé, óтче Серафи́ме, прослáви/ и дáром исцелéний и чудéс обогати́./ Тéмже вопиéм ти:// рáдуйся, Серафи́ме, преподóбне óтче наш.

Величáние

Ублажáем тя,/ преподóбне óтче Серафи́ме,/ и чтим святу́ю пáмять твою,/ настáвниче монáхов// и собесéдниче Ангелов.